Извините, регистрация закрыта. Возможно, на событие уже зарегистрировалось слишком много человек, либо истек срок регистрации. Подробности Вы можете узнать у организаторов события.
Вечер к выходу второго тома полного издания дневников Ольги Берггольц, подготовленного издательством «Кучково поле» совместно с Российским государственным архивом литературы и искусства.
Новое издание «Ольга Берггольц. Мой дневник. 1930–1941» — вторая книга многотомного издания всех дневников поэтессы в хронологической последовательности. На страницах дневников этого периода описаны период работы Берггольц корреспондентом на стройках первых пятилеток, вхождение в литературу, трагические годы смерти дочерей, сталинских репрессий, собственного ареста, тюремного заключения. Дневники публикуются впервые, полнотекстово, без купюр. Во время ареста Берггольц тетради были конфискованы сотрудниками НКВД и возвращены с пометами следователя красным карандашом, но даже после этого она продолжала вести свои записи предельно откровенно: «Мне не страшно никаких мыслей… Нет, не должен человек бояться никакой своей мысли. Только тут абсолютная свобода. Если же и там ее нет, − значит, ничего нет», — писала Берггольц в дневнике. Более тридцати лет дневник поэтессы находился на закрытом хранении сначала по распоряжению властей, а затем по воле наследников, и только сейчас в полной мере становится доступен читателю.
В вечере примут участие:
Наталья Стрижкова, составитель издания;
Наталья Громова, литературовед, писатель;
Ирина Ерисанова, директор дома-музея Б. Л. Пастернака;
Георгий Кучков, генеральный директор издательства «Кучково поле».
Ольга Берггольц — поэтесса, «муза Блокады», собой и своим творчеством олицетворяла подвиг блокадного Ленинграда. Долгие годы существовал хрестоматийный героической образ советской поэтессы, но ее подлинная трагическая судьба стала известна только из дневников. Более полувека она вела свои дневники, которые и стали главной книгой ее жизни. Эти тетради пронзительно откровенные, пугающе беспощадные к окружающим и к себе, не многие современники Ольги Берггольц в условиях сталинского времени осмеливались доверять бумаге столь откровенные мысли.